Царевна-лягушка в стихах
Рейтинг: 5 / 5
- Информация о материале
- Категория: Сказки для школьников
сказки в стихах для школьников
Часть 1
В царстве далёком, за морями глубокими, за лесами дремучими,
Жил синеокий царь с тремя сыновьями могучими.
Скучно царю было править в забытой стране,
И он решил сыновьям своим дать по стреле.
Издал указ, чтоб невест подыскали они,
Там, где стрела лишь легонько коснётся земли.
Вышли сынки на широкий отцовский двор,
Чтоб соблюсти заключённый с ним договор.
Первым стрелу запустил старший брат:
Упала она у роскошных боярских врат.
Средний сынок натянул посильней тетиву:
Упала стрела во двор к богачу-купцу.
Младший Иван, чуть зевнув, посмотрел в небеса:
Как далеко устремилась его стрела:
Прямо в болото, где мирно лягушки живут,
Квакают громко и Ванечку ждут.
Ваня два дня по лугам, по полям бродил:
Где же стрела, что с отцова двора пустил?
В топком болоте у лягушки-квакушки во рту
Ваня нашёл потерявшуюся стрелу.
Слёзы застыли в грустных парня глазах,
Не было воли договор с отцом нарушать.
Молвит лягушка: «Не печалься, царевич-Иван,
Бери меня замуж и жалеть себя перестань!»
Нечего делать, взял квакушку к себе Иван:
В платок завернул да засунул в широкий карман.
Часть 2
-
Часть 2
Едет Ванечка к родному отцу, чтоб венчаться в раннем часу.Братья ждут его родные во сосновом во бору.
Показал лягушку им - посмеялись всласть они.
В человеческом обличье есть у братьев две жены.
Старший – с дочерью боярской, средний – с дочерью купца,
А у младшего Ивана – лягушонка из платка.
Поженились, обвенчались, за столом напировались,
Поутру пришли к отцу за приказом ко двору.
«Ну, сынки мои родные, молодые семьянины,
Жёны есть теперь у вас, им я выдам сей наказ!
Пусть к утру, как солнце встанет, испекут мне пироги.
Будут пробовать дворяне их шедевры из муки!
Отнесутся пусть серьёзно к неминуемой стряпне:
Не отравят людей знатных, ведь нужны они стране!»
Опечалился Иван и домой явился пьян,
Низко голову повесил, и не брит он, и не весел.
«Ква-ква-ква, - издалека ему молвила жена, -
Дорогой мой, не кручинься, да ты лучше спать ложись.
Испеку я пирожок, будет сладок и высок!»
Квакушка царевича спать уложила,
Лампадку горящую вмиг погасила,
Кожу лягушки тихонько сняла,
И превратилась в царевну она.
Личико белое, алые губы, глазки глубокие, нежные руки.
Всем Василиса была хороша – в ней отражалась земли красота.
Взяла Василиса решёта частые, сита мельчайшие.
Просеяла муку, тесто замесила белое,
Испекла каравай руками умелыми.
Изукрасила хлеб узорами разными:
По бокам каравая – города прекрасные,
Сверху – птицы летают, снизу – звери ползают!
Разбудила лягушка царевича, подала ему хлеб королевича.
Удивился Иван, обомлел, едва на пирог поглядел.
Понёс Иван каравай во дворец, а его там встречает отец,
Да дворяне толпой стоят, пирогов отведать хотят.
У дочки боярской хлеб подгорел,
У дочки купеческой хлеб не дозрел.
А хлеб от лягушки был в мире всём лучший,
Царь хлеба отведал и повеселел.
Но строгость свою не умерил царь царства,
Готовит приказ он похуже вчерашнего:
«Взять всем шёлку, серебра, взять морские жемчуга,
Шить велю я вашим жёнам на коврах тканных узоры!
Чтоб успели до утра сделать ровно три ковра!»
Опечалился Иван и домой явился пьян,
Низко голову повесил, и не брит он, и не весел.
«Ква-ква-ква, - издалека ему молвила жена, -
Дорогой мой, не кручинься, да ты лучше спать ложись.
Я сотку ковёр хороший, будет всех вещиц дороже,
Что у нашего царя украшают пол дворца!»
Квакушка царевича спать уложила,
Лампадку горящую вмиг погасила,
Кожу лягушки тихонько сняла,
И превратилась в царевну она.
Личико белое, алые губы, глазки глубокие, нежные руки.
Всем Василиса была хороша – в ней отражалась земли красота.
Василиса ткёт ковёр: где иголкой не кольнёт,
Там узоры расписные и цветочки неземные
Распускаются тот час, диву радуется глаз.
Солнце не взошло ещё, а ковёр готов давно.
Нет его узоров краше, от него как днём светло.
Просыпается Иван и всё кажется, что пьян.
На ковёр глядит украдкой: попадает будто в сказку.
Взял Иванушка ковёр и понёс его во двор,
Там его отец встречает, соблюдая договор.
Посмотрел царь на ковры: ковры старшего годны
Только лошадь от дождя покрывать хоть иногда!
Ковёр среднего сыночка стелить нужно у ворот,
А у младшего Ивана ковёр радует народ!
Да такой ковёр чудесный, что узорами расшит,
Расстилать на важный праздник царь страны теперь велит!
«Ох, сыночки вы мои, что же вы без жён пришли?
Принесли одни ковры, дорогие вы мои.
А давайте с вами пир мы устроим на весь мир!
Пригласите жён своих, нарядите лучше их!
Оценю я их наряды, ножки, ручки и глаза,
Кто танцует без изъяна, кто гуляет до темна!»
Приуныл Иван-царевич, стыдно стало за жену:
У него жена квакушка не танцует на пиру.
Поздно ночью в дом явился, еле на ногах стоит,
А его жена встречает, дожидается, не спит.
«Ква-ква-ква, - твердит лягушка, - не печалься, муж родной,
Утром ранним снаряжайся. Я приеду за тобой!»
И Иван один поехал на шикарный званный пир,
Братьев жён наряд приметил, вид усадьбы удивил.
Стало грустно молодому, братья весело твердят:
«Не одеть тебе лягушку, не обрадовать царя!»
Вдруг поднялся стук да грохот, весь дворец затрясся вдруг.
По дороге скороходы скачут, за собой ведут
Золочёную карету. В ней красавица сидит.
Всех милей она на свете. Ваня смотрит и молчит.
Как подъехала карета, Василиса вышла в мир.
Словно солнышко сияет, освещая собой пир.
На неё народ глядит, глаз не сводит и молчит.
А она, как белый лебедь, рядом с Ванечкой сидит.
Василиса пьёт вино, а остатки от него
Выливает в рукав левый, чтоб она не захмелела.
Василиса птицу ест, кости прячет ото всех
В рукав правый у наряда, подальше от чужого взгляда.
Жёны братьев глаз не сводят от Иваниной жены:
Повторяют за ней обе, пряча кости в рукава.
Гости кушанья поели, поплясать все захотели.
Заиграла музыка – заплясала и толпа!
Василиса в центре зала машет левым рукавом,
Появилось вмиг на стенах чудо-озеро кругом.
Поднимает рукав правый, а на озера волнах
Плывут лебеди, блистая золотом на головах.
Повторять за Василисой стали жёны братьев:
Удалось вином забрызгать всех гостей и сватьев.
Кости по полу летят, люди падают, кричат.
Со стыда сгорели братья, жён попрятали в сенях.
Часть 3
-
Часть 3
На исходе пир мирской, Ваня побежал домой,Взял он кожу лягушачью, кинул быстренько в огонь.
Из печи лихое пламя осветило всю избу,
Василиса, возвращаясь, сердцем чувствует беду.
«Что ты сделал, муж любимый, - молвит бедная жена. –
Ты не мог меня дождаться, потерпеть потом три дня.
И была бы я твоею, целый век с тобой б жила,
А теперь прощай, любимый, улетаю навсегда.
Ждёт меня чужое царство, что за тридевять земель,
В тридесятом царстве, что за тридевять морей,
Будет рад меня увидеть лютый батюшка Кощей!»
Обернулась Василиса белой лебедью в ночи,
Упорхнула от Ивана, а теперь – ищи-свищи.
Поселилась грусть на сердце у Ивана навсегда,
И побрёл царевич юный во двор широкий кузнеца.
А кузнец розовощёкий, утирая слёзы с глаз,
Изготовил для Ивана снаряженье в сей же час:
Трое пар сапог железных, три железных хлеба,
Из крепчайшей стали дорогие стрелы.
Иван-царевич снарядился да в путь далёкий устремился.
Две пары железных сапог износил, а голод хлебами двумя утолил,
Но нет Василисы и следа в пути, лишь старенький дед его ждёт впереди.
Спросил дед Ивана, зачем он плутает, зачем себя трудностями истязает.
Ответил царевич, что ищет жену, она упорхнула в чужую страну.
Старик головой уныло мотает и голосом хриплым ему отвечает:
«Зачем лягушачью ты кожу спалил? Отец Василисы так дочь нарядил.
Она уродилась хитрее Кощея, и он наказанье такое затеял:
Три года в болотах лягушкой сидеть,
Чтоб больше от книжек людских не умнеть.
Ну что теперь делать? Жене надо верить!»
Старик из отрепьев, порывшись в штанах,
Достал клубок шерсти и держит в руках.
Отдал его Ване и с миром пошёл,
Да скрылся за лесом, не видно и днём.
Идёт царевич за клубком, а впереди – сосновый бор.
Он сапоги все износил и хлеб железный съеден,
А дальше надо бы идти, хоть и наряд стал беден.
Увидел молодец вдали огромного медведя,
Натянут лук, дрожит стрела – и быть уже обеду.
Медведь почувствовал беду да говорит Ивану:
«Не убивай меня, Иван, давай будем друзьями!
Я пригожусь тебе, поверь, не надо меня ранить.
Исполню я любой приказ, когда пробьёт нелёгкий час!»
Царевич спрятал лук, убрал стальные стрелы.
Медведю бурому Иван от всей души поверил.
Идёт он дальше чистым полем, замучил его лютый голод.
Увидел путник в небе птицу, что к солнцу жаркому стремиться,
Решил он селезня подбить да на костре его сварить.
Натянут лук, дрожит стрела, а птица молвит свысока:
«Не убивай меня, Иван, давай будем друзьями!
Я пригожусь тебе, поверь, не надо меня ранить.
Исполню я любой приказ, когда пробьёт нелёгкий час!»
Поверил Ваня птице: не тронул селезня стрелой,
А дальше следует тропой.
Бежит навстречу молодцу из леса дикий заяц,
Увидел его Ванечка, чем не лесной красавец!
Но голод всё ж сильней Ивана, и есть он хочет без обмана:
Достал из сумки крепкий лук, чтоб заяц пойман был на суп.
А заяц, заметив острые стрелы, прижал робко уши и шепчет несмело:
«Не убивай меня, Иван, давай будем друзьями!
Я пригожусь тебе, поверь, не надо меня ранить.
Исполню я любой приказ, когда пробьёт нелёгкий час!»
Идёт Иван по горам высоким через леса дремучие,
Вышел на берег морской сквозь заросли колючие.
Видит царевич на берегу, на жёлтом песке
Рыба лежит в золотой чешуе.
Голод Ивана измучил, грудь истерзал,
Нет сил терпеть: лук из сумки достал,
Хочет Иван рыбу-щуку поймать,
Голод внутри хоть немного унять.
Рыба увидела сына царя и говорит ему издалека:
«Не убивай меня, Иван, давай будем друзьями!
Я пригожусь тебе, поверь, не надо меня ранить.
Исполню я любой приказ, когда пробьёт нелёгкий час!»
Иван сжалился над щукой, бросил её в море глубокое,
Да пошёл дальше за клубком в путь далёкий.
Часть 4
-
Часть 4
Идёт Иван лесами, полями широкими, переступает через ручьи одинокие,
Преграждает путь молодцу изба - не изба,
Под срубом из дерева – куриная нога.
Смотрит Иван, удивляется, да избой распоряжается:
«Повернись ко мне, чудо-изба, передом,
Развернись к лесу дремучему задом!»
Развернулась изба, как Ванюша просил,
Из трубы повалил сизый дым.
Вышла из дому баба-яга: глаз хитёр, слух остёр,
Изворотливый ум как у сотни ворон.
«Что пожаловал? - говорит костяная нога. –
Долго ль странствовал? Не ожидала увидеть тебя».
«Ты бы прежде расспросов своих
Накормила с дороги да в баню меня отвела,
А потом бы беседы вела».
Так и сделала баба-яга: накормила царевича,
В баньке доброй помыться дала
Да в постели с дороги понежиться.
Расспросила его про беду, про дорогу, про странствия дальние,
Загрустила, узнав, что с женой у Ивана случилось несчастие.
Закручинилась, запечалилась да давай разговор вести,
Что с Кощеем Бессмертным не справиться,
Василису ему не спасти.
Не боится Кощей смертушки, ведь она на конце иглы,
Что в яйце позолоченном спрятано глубоко в утиной груди.
Утка в зайце степном хоронится, заяц – в кованом ларце,
А ларец на дубе покоится, что растёт на высокой горе.
Снарядила она Иванушку, указала, где дуб растёт,
Пожелала удачи молодцу, может всё-таки повезёт!
Подошёл царевич к дереву: будто в небе висит ларец,
Не достать его человеческой силою,
Нужен здесь богатырь-медведь.
Не успел Иван вспомнить бурого, как забрался на дуб медведь,
Скинул ларчик на землю хмурую, тот разбился о камня твердь.
Заяц выпрыгнул да давай бежать по лугам степным, по горам крутым.
«Где же мой русак? - Ваня вымолвил. – Потерял я косого след!»
Вдруг из леса густого заяц выпрыгнул и пустился в бег,
Посмотрел Иван в небо синее: пока утки нет.
Ждёт царевич исхода погони: «Зря я зайца оставил на воле!»
Не успел он подумать, как вдруг в небе ясном послышался звук.
Это утка летела прочь, чтоб погоню за ней превозмочь.
«Где же селезень мой летает, что в беде я он точно не знает!»
Едва только подумать успел, в небо селезень быстро взлетел.
Он за уткой поднялся в погоню: не остаться пернатой на воле!
Победил он в неравном бою: утка в море упала ко дну.
«Щука-рыба моя, отзовись! В час нелёгкий ты мне пригодись!»
Закипела в море вода и всплывает с глубокого дна
Щука-рыба, держа в зубах настоящий для Вани клад.
Царевич из пасти яйцо вынимает, о камень прибрежный его разбивает,
Ломает иголку под грохот и шум,
Навек погибает коварный колдун.
Иван смело входит в палаты чужие, ему неприглядны шелка дорогие.
Царевич рад видеть супругу свою: ничто не сломило её красоту.
Идёт с Василисой в конюшни Кощея,
Там конь ждёт их резвый, от радости млея.
Седлает коня молодая чета. Их счастье встречает, любовь на века.
Автор и иллюстратор: Юлия Раенко
